Это первый документальный фильм, который я сделал специально для телевидения (спасибо Саше Сидорову, с его подачи), для канала «Россия».
Не то чтобы я был в шоке, как мне предрекали многие коллеги, прошедшие до меня; обычная работа с заказчиком, который вообще-то всегда смутно представляет свои требования...
Для тех, кто не знает, как это происходит, поясняю: есть сценарий, идет монтаж, и однажды редактор от канала говорит - все, в таком виде пора показывать. Идем, ждем, включаем... Большой Босс смотрит вхс и вдруг говорит - «стоп, это не годится! Вот этот эпизод и вот тот поменяйте местами, а этот надо переделать в таком ключе!» - «Почему? Что-то не так по монтажу?» - «Нет, по тексту, дайте мне текст». Людям интеллигентным делается неловко, ведь этот текст Большой Босс читал, утвердил, и эпизоды-то стоят именно на тех местах, которые он сам придумал. Неловко и за Державу обидно... Большой Босс не умеет читать - ладно, что нам стоит перемонтировать фильм, мы-то профи! Нам, бессмертным, не жалко выкинуть на помойку недельку-другую собственной жизни. Нате! И начинается Второй круг... А сколько их еще будет?
А ведь было время, когда сценарии действительно утверждали, литовали, и попробуй от него отойти! Впрочем, это другая, тоже противная крайность.Теперь (чтобы канал «Россия» на меня не обижался) все стало по-другому: теперь сценарии не умеют читать НИГДЕ на телевидении. Это неумение нынче - не неумение вовсе, а просто новая культурно-производственная норма. И вообще, кто обещал, что будет легко?!
Из интервью Ранера Руппа (агент «Топаз»)
...После демонстрации мы взяли по тарелке супа и выпили пива, а когда дело дошло до оплаты, нам не хватило 50 пфеннигов, сущий пустяк. И я сказал: «Похоже, нам придется помыть здесь посуду» Но мужчина за соседним столиком сказал официанту: «Это же студенты. Дайте им еще пива. Да, да, повторите». Это был мужчина лет 40-45, высокий, приятный, интересный. Затем он подсел к нам и поинтересовался, чем мы занимаемся. Мы рассказали ему о демонстрации и о чрезвычайных законах по ущемлению буржуазных свобод, которые разработало правительство. У нас завязалась дискуссия, и мы понравились друг другу. Он был старше, умнее, интереснее, и он мог бы быть моим отцом, которого у меня никогда не было...
...От людей из ГДР я услышал то, что давно волновало и меня. В их словах не было воинствующей идеологии, от которой меня давно тошнило. Они говорили: «Послушай, нам тоже не очень нравится то, как обстоят некоторые дела здесь. У нас есть много проблем, но мы делаем все, чтобы их решить. Мы могли бы сделать больше, если бы не находились под постоянным давлением НАТО и Запада, которые хотят как можно быстрее нас уничтожить. Как только этого давления не станет, мы сможем заняться своими внутренними делами». И я понял, что накопившуюся внутри меня злость можно направить на благо. Я был готов с оружием в руках сражаться за идеи марксизма. Мне объяснили, что оружие - это еще не всё. И в итоге весь свой гнев и свои революционные идеи я смог переплавить в силу духа, дисциплину и выдержку разведчика. Как раз в то время у нас, в Западной Германии, началось возрождение неонацизма, и в одном федеральном округе неонацистская партия даже получила 10% голосов. Оказалось, что старые нацисты занимают руководящие посты в органах власти, в бизнесе и даже в спецслужбах. Так я согласился и это оказалось, в сущности, моим первым заданием - следить за развитием неонацизма в Университете и своем окружении. Вот так я стал агентом восточногерманской разведки, даже не осознавая тогда, что это было Главное управление «А» МГБ ГДР. В тот момент я все еще был уверен, что работаю на центр по сбору документов о преступлениях нацистов...
...Им нужен был экономист, и это как раз мне подходило, это в точности соответствовало моему профилю. Обычно в НАТО не принимают никого со стороны и берут только людей из министерств стран-членов НАТО и из секретных служб стран-участников этого альянса. Но мой бывший босс был тогда спикером в ЕС, он замолвил за меня словечко немецкому послу. Я подал заявление на работу, и мне пришлось ждать почти год, прежде чем меня вызвали. Я прошел собеседование, и мне пришлось ждать еще продолжительное время. Потом они сказали: «Да, ты получишь эту должность, если пройдёшь проверку благонадежности». Благонадежность оказалась в порядке, так как очень давно, еще после демонстрации в Майнце, я получил указание Центра в Берлине оборвать все связи с левыми группами, что я и сделал. Теперь у меня была безупречная репутация, и я получил работу в центральном аппарате НАТО и был единственным, кого они взяли к себе со стороны. Позже я узнал, что на эту вакансию претендовали ещё семьдесят два кандидата...
Я не имел к выбору оперативного псевдонима никакого отношения. Это произошло в Берлине, без меня. Когда мне сообщили об этом, я сказал, что это безумие, потому что как раз тогда вышел фильм Хичкока «Топаз». Главный герой фильма был агентом КГБ, он тоже работал в экономическом директорате НАТО, у него были те же функции и это могло послужить наводкой для контрразведки противника. С другой стороны, я подумал, если что-нибудь всплывет, и кто-нибудь что-то заподозрит, то я всегда могу сказать: «О, Вы, наверное, насмотрелись фильмов Хичкока, потому что это может быть только в фильмах. Я не могу иметь к этому никакого отношения». Поэтому, подумав, я решил, что это может даже быть прикрытием...
...Это были учения Уинтер экзерсайсис - Уинтекс, зимние маневры - самые большие учения НАТО. Мы готовились к наступательной ядерной войне. В конце семидесятых - НАТО сбросило один условный ядерный заряд на восточную Европу. Не на Советский Союз, здесь всегда делалось большое различие... А в последних учениях, в которых я участвовал, - это были уже восьмидесятые годы - мы в две волны сбросили, если я не ошибаюсь, 146 ядерных зарядов и уже не только на Восточную Европу, но также на Украину и Белоруссию. Но сама Россия все еще оставалась нетронутой. После первой волны было два дня. И по плану учений Советский Союз все никак не подчинялся требованиям НАТО и США. И тогда была запланирована вторая ударная волна. И на протяжении всего этого времени Советский Союз не ответил ни одним, даже условным ядерным ударом...
...Люди моего возраста в Москве должны помнить о том, что реальность ограниченной ядерной войны серьезно обсуждалась серьезными людьми с серьезной властью. На Западе мечтали, что однажды сложится ситуация, когда будет возможно с помощью новых военных технологий обезглавить Советский Союз. Возникли планы размещения в Европе ядерного оружия среднего радиуса действия, которое могло достигнуть Советского союза и Москвы в течение 7-8 минут. При помощи ограниченного ядерного удара планировалось вывести из строя управляющий политический центр и командные пункты Вооружённых Сил СССР. В то время в коридорах НАТО ходила поговорка - «Красная Армия будет, как цыпленок с отрубленной головой носиться по ферме». ...
Была специальная просьба из Москвы в Главное управление «А» в Берлине, чтобы я получил какую-либо дополнительную информацию о связях Вашингтона и Пекина. К тому времени у меня уже был некоторый интерес к этой теме, и я даже успел опубликовать несколько статей по китайской проблематике в престижных западных изданиях. Мой куратор сообщил мне, что Москва просит предоставить любую дополнительную информацию связях Вашингтона и Пекина. И так сошлось, что в это самое время мои начальники в НАТО вдруг спросили меня: «Не хотели бы Вы заняться этим?». И вот я стал секретарём натовского комитета по Китаю и выхлопотал себе командировку в США, в Вашингтон на 2 недели. Сам посол США в НАТО подготовил эту поездку. Я встретился со всеми их людьми, которые занимались китайским направлением, с руководителями всех разведывательных служб США и к концу второй недели знал о политике Соединённых Штатов в отношении Китая больше, чем большинство американцев. Когда я вернулся в Брюссель, я сделал доклад для НАТО, но все эти секретные данные тут же оказались и в Москве. Этого американцы не могут мне простить до сих пор.
Я часто выступал с докладами на парламентской ассамблее НАТО. И однажды моим содокладчиком оказался сэр Рицдейл, британский консерватор. Он всё прохаживался в адрес Советского Союза, называя его по-старому Россией. И вот он сказал мне: «Вы знаете, мистер Рупп, эта Россия, если посмотреть на неё… У нее есть всё в смысле природных ресурсов. Всё, что нам нужно. И очень скоро мы сможем наложить на это руку». А я подумал: «Ничего у вас не выйдет!»… Но, в конце концов, похоже, вышло не по-моему...
Человека, который фактически указал на меня пальцем, не существует. Но в Главном управлении «А» был один предатель, который в итоге помог меня вычислить. Это было как раз перед наступлением 1990 года, когда Стену уже снесли. Этот человек взял и перешел границу. Он отправился прямо в BND. Это был полковник Буш, он не знал моего настоящего имени, только «Топаз». В результате они искали кого-то три с половиной года и не приблизились ни на шаг, полагая, что Топаз это англоязычный источник, потому что я в свое время специально оставил несколько ложных следов – отчетов, записанных по-английски. Уже после падения Берлинской стены они поняли, что ошибались. Что «Топаз» - это не только военные секреты, но практически все документы НАТО...
В МГБ ГДР существовало три базы данных агентуры, которые никогда не использовались вместе во избежание расшифровки и последующего провала агента. В конце 89 года все три базы попали в руки ЦРУ. Предполагалось, что они будут переправлены в Москву, но каким-то образом по пути их, должно быть, скопировали. Американцы бились над расшифровкой почти три с половиной года и, наконец, смогли свести вместе три базы данных. В результате - я оказался в самом начале разыскиваемого списка. И стал первым, кого арестовали на основе данных «Роузвуд».
После объединения Германии я не хотел больше оставаться в НАТО, я хотел уйти оттуда. И когда я уже почти сделал это, меня арестовали. Это было 28 июля 1993 года, в день рождения моей матери. Германские контрразведчики ждали моего приезда в Германию, потому что у них не было достаточно доказательств, чтобы арестовать меня в Бельгии. Мои родители присутствовали при задержании, и они не понимали, что происходит. Сотрудники госбезопасности и федеральной криминальной полиции, около 70 человек, оцепили весь район вокруг родительского дома, и при аресте были очень корректны. Не было никакого насилия, все было по-джентельменски. Но, конечно, для детей и родителей это был страшный удар. А для остальных это была огромная сенсация.
Куда бы я мог убежать? В Москву? В Россию? Невозможно. Я хочу сказать, что я был в России в 1992 г. Если бы я тогда пошел в российскую секретную службу, боюсь, меня сразу же передали бы США. Они уже тогда достаточно сотрудничали с американцами, и я не доверял России ни на грош, и всегда с тех пор думаю, что я был прав. После того как они отправили даже Эриха Хоннекера в Западную Германию. Этот человек был болен, у него был рак, а они посадили его в тюрьму. Смешно. И что же вы думаете они бы сделали со мной? Я знал, что Западной Германии, а потом объединенной Германии был ужасно нужен этот «Топаз». Гельмут Коль во время своих визитов в Москву и переговоров с президентом Ельциным поднимал вопрос о «Топазе», просил Ельцина, чтобы российская разведка помогла опознать меня. Они действительно отчаянно искали «Топаза» и постоянно охотились за мной. И у Германии были деньги, а России нужны были деньги. И вы полагаете, я был бы в безопасности в России?
На кого я действительно мог положиться, так это те пять человек, плюс-минус один, которые знали меня и которые молчали. Им предлагали целые чемоданы денег, сотни тысяч немецких марок, это целое состояние. Все, что от них было нужно, это мое имя. И они не выдали его. Немецкое правительство наказало бывших сотрудников восточногерманской разведки, воспользовалось пенсионным законом. Вот оно, правосудие победителей! А мои соратники предпочли эти жалкие пенсии, на которые до сих пор живут, но они могут спокойно глядеть на себя в зеркало и они могут смотреть мне в глаза. Мы остались друзьями, несмотря ни на что.
Из интервью Маркуса Вольфа
Ну, если под «холодной войной» подразумевать противоборство двух систем - системы Варшавского Договора и системы НАТО, то она закончилась. Причем однозначно закончилась победой Запада. Конечно, для разведок такого перерыва не было и нет до сих пор - ещё дальше продолжаются судебные преследования. Обещали сейчас с помощью этих добытых американцами документов разведки ГДР в 2004 году развернуть в Германии новую кампанию с раскрытием всех секретов разведки ГДР. Это не что иное, как месть и продолжение «холодной войны». В этом смысле она не закончилась...
Проект Радика Кудоярова «ХОЛОДНАЯ ВОЙНА«
НАД ФИЛЬМОМ РАБОТАЛИ:
Сценарий
Сергей Луковников
Режиссер
Саша Пасечный
Операторы
Игорь Бондаренко
Илья Форимский
Видеоинженер
Валерий Лисин
Музыкальный редактор
Александр Демин
Текст читали
Александр Яцко
Людмила Полунина
Шеф-редактор
Наталья Злобина
Редактор по работе с архивом
Елена Коршак
Перевод
Гузель Кутдусова
Эльза Кудоярова
Монтаж
Сергей Кукушкин
Вячеслав Заворотнюк
Илья Панов
Компьютерная графика
Саша Пасечный
Референт
Альбина Мухаметгалеева
Директор съемочной группы
Алексей Фомин
Продюсер от телеканала «Россия»
Сергей Алексеев
Исполнительный продюсер
Булат Гайнетдинов
Генеральный продюсер
Радик Кудояров
Выражаем благодарность за помощь в создании фильма:
пресс-бюро Службы внешней разведки Российской Федерации
и лично Лабусову Борису Николаевичу
Халилу Ахметзянову
Оксане Авиловой
Оксане Зотовой
ПРОИЗВОДСТВО КОМПАНИИ «РАЙТ»
ПО ЗАКАЗУ ФГУП ГТК «Телеканал «РОССИЯ»
«с» ФГУП ГТК «Телеканал «РОССИЯ», 2004 год